Ле Фаню Джозеф Шеридан - Странное Счастье Сэра Роберта Ардаха
Джозеф Шеридан Ле Фаню
Странное счастье сэра Роберта Ардаха
Есть на земле пузыри, как в воде,
И это один из них...
На юге Ирландии, возле границ графства Лимерик, лежит полоска земли
мили две или три в длину, интересная тем, что это одно из немногих мест
в стране, где сохранились остатки древнейших лесов, когда-то покрывавших
весь остров. В нем нет величественности американских дубрав, ибо самые
могучие деревья давно пали под топором дровосека, однако посреди глухой
чащобы можно встретить любые из красот, какими славится дикая природа,
не ведавшая хозяйской руки человека, стригущего все под одну гребенку.
Есть тут и зеленые просторы, где мирно пасутся стада; и уютные
полянки, где из папоротника встают суровые серые валуны; светятся
серебристыми лучиками стройные березки, темнеют узловатые стволы
седовласых дубов; вздымаются к небу причудливо изогнутые, но тем не
менее грациозные ветви могучих лип, никогда не склонявших главы перед
садовыми ножницами тирана-лесничего.
Мягкий ковер зеленого дерна, испещренный крапинками солнечных
бликов, пушистые подушечки лишайников и мха все они равно прекрасны и
в зеленой весенней свежести, и в печальном увядании осени. Красота их
наполняет сердце радостью, будит в нас самые светлые чувства только
природа обладает таким магическим воздействием на душу человеческую.
Густые рощи взбегают от подножия длинной цепочки холмов к самому их
гребню возможно, этот лес представляет собой лишь краешек куда более
могучего массива, покрывавшего в незапамятные времена всю обширную
равнину.
Но, увы, куда ныне идет наш мир? Куда вынесет нас прибой
цивилизации? Он прошел по земле, не готовой принять его, и оставил за
собой пустыню.
Мы растеряли наши леса, сгубили все, что было у нас прекрасного, но
бережно храним самые отталкивающие проявления варварства. Сквозь глухую
чащу леса тянется узкая долина, называемая в этих местах Lглен¦. Лесную
тишину нарушает журчание горного ручейка, который, однако, зимой
превращается в грозный ревущий поток.
В одном месте глен сильно сужается, склоны его уходят почти отвесно
на глубину чуть ли не сотни футов. В трещинах и расселинах суровых скал
укоренились многочисленные деревья; ветви их переплелись так густо, что
сквозь них едва различим прозрачный поток, который весело сверкает и
пенится внизу, словно радуясь тишине и покою.
Не случайно это место, редкое по своей неприступности, было избрано
для возведения массивной сторожевой башни. Одна из стен ее плавно
переходит в наружный склон обрывистого утеса, служащеего ее фундаментом.
В давние времена попасть в башню можно было лишь через узкие ворота,
выходившие прямо на обрыв; к нему вела извилистая тропинка, сбегавшая по
скалистому выступу, да к тому же перегороженная глубоким рвом, с
превеликими трудами высеченным прямо в материнской скале. Так что до тех
пор, пока в искусство ведения войны не вмешалась артиллерия, башню эту с
полным основанием можно было назвать неприступной.
Однако времена менялись, войны разгорались все реже, и владельцы
замка, поколение за поколением, все чаше поддавались соблазну если не
украсить, то хотя бы расширить свое мрачноватое жилище, так что к
середине восемнадцатого столетия, когда в замке поселились последние из
его обитателей, первоначальная квадратная башня представляла собой лишь
малую часть обширного хаотичного сооружения.
С незапамятных времен замок и прилегающие к нему леса принадлежали
семейству, которое мы назовем именем Ардах.
В представлени
