Ле Гуин Урсула - Земноморье, Ящерка
Урсула ЛЕ ГУИН
ЗЕМНОМОРЬЕ
ЯЩЕРКА
Глава 1
ИРИА
Предки ее отца владели обширной богатой землей на столь же обширном и
богатом острове Путь. В дни королей они не предъявляли права ни на титул, ни
на привилегии при дворе, хотя в темные дни после падения Махариона управляли
народом и землей твердой рукой, возвращали прибыток земле, поддерживали
справедливость, как ее понимали, и сражались с сопредельными тиранами. Когда
по слову мудрых людей с острова Рок мир и порядок вернулись на Архипелаг,
семья по-прежнему продолжала процветать, равно как деревни и фермы,
принадлежащие ей. Красота заливных лугов, горных пастбищ и коронованных дубами
холмов стала притчей, люди кругом говорили: "упитанный, как корова с Ириа" или
"удачливый, как житель Ириа". Ремесленники и арендаторы этой земли добавляли
ее название к своему имени, именуя себя - Ириан. Фермеры и пастухи от лета к
лету, от года к году, от поколения к поколению богатели и крепли, словно дубы
в рощах Ириа, но в последние годы семья, владевшая землями, истощилась, как
пересохший родник.
Братья ссорились из-за наследства. Один из них потерял состояние от
жадности, второй - из-за глупости. Один выдал дочь за купца и пытался отсудить
ее деньги у города. Внуки второго поссорились вновь, перекроив уже разделенные
земли. К тому времени, когда родилась девочка по имени Ящерка, земли Ириа
по-прежнему оставались самым прекрасным во всем Земноморье уголком: холма,
поля и луга. Но на них кипели раздоры и тяжбы. Поля заросли сорняками, в домах
обрушивались крыши, никто не пользовался загонами для скота, а пастухи гнали
стада через горы на пастбища получше. Старый хозяйский дом на вершине холма в
окружении дубов практически стоял в руинах.
Владел им один из тех четырех человек, что называли себя Хозяевами Ириа.
Остальные трое звали его Хозяином Старого Ириа. Юность и остатки наследства он
растерял в судах и приемных Лордов Пути в Шелиете, когда отстаивал права на
всю землю, - ту землю, какой она была раньше, столетия назад. Успеха он не
добился и, вернувшись назад, топил свою горечь в крепком красном вине с
последнего виноградника, да изредка обходил границы поместья со сворой
неухоженных, полуголодных собак - охотился на браконьеров и контрабандистов.
В Шелиете он ухитрился жениться. О его жене в Ириа никто не знал ничего,
поскольку родом она (как говорили) была с некоего дальнего острова,
расположенного где-то на западе архипелага. Ее даже не видел никто, потому что
умерла она при родах еще в городе. Вот поэтому, когда Хозяин Старого Ириа
вернулся домой, с собой он привез трехлетнюю дочь. Он препоручил дочь прислуге
и напрочь забыл про нее. Но иногда во время попоек он вспоминал про ее
существование. Если в те мгновения ему случалось отыскать дочь, он заставлял
ее стоять возле кресла или сидеть у него на коленях и слушать о всех
несправедливостях, какие судьба обрушила на него и его старый дом. Он ругался
и плакал, заставлял дочь прикладываться к бокалу, умоляя чтить свое
происхождение и быть верной Ириа. Вино девочке нравилось, но она ненавидела
пьяные слезы, проклятия и мольбы, и слюнявые ласки, следующие за ними. Если ей
везло, она убегала, уходила к собакам, скоту и лошадям и клялась им, что будет
хранить верность - матери, о которой никто ничего не знал, не чтил и не был
предан. Кроме нее.
Когда девочке стукнуло тринадцать лет, виноградарь и служанка,
присматривающая за усадьбой (все, что осталось от домочадцев в поместье),
сообщили Хозяину Ириа, ч
